Что было. Часовая промышленность СССР.
В начале 90-х основой нашего ассортимента и экспорта были кварцевые механизмы, их СССР ежегодно экспортировал порядка 15 миллионов штук. Производство кварцевых механизмов в нашей стране изначально создавалось так, что подразумевалась узкая специализация заводов на выпуске какого-то одного компонента и кооперация между предприятиями. На «Чайке» делали резонаторы, на «Славе» — шаговые двигатели, на «Луче» — электронные блоки. Каждый завод поставлял всем остальным свой элемент, получал от них недостающие и собирал механизм и часы.
Пока все заводы находились в ведении министерства приборостроения, все шло нормально. Но после 1991 года развалилась система управления промышленностью, в том числе часовой главк. К тому же Белоруссия стала независимой, и Минский часовой завод оказался в другом государстве. С 1993 года заводы, в первую очередь «Луч», стали поднимать цены на выпускаемые компоненты, поставляемые другим предприятиям. Расчет был прост: «Дай-ка я подниму цену на наш электронный блок, деваться-то им некуда, все равно купят по любой цене». Деваться действительно было некуда. Какое-то время производство «кварца» еще сохранялось за счет натурального обмена: у нас были установлены твердые коэффициенты при обмене деталями. Например, «Чайка» получала за два резонатора одну микросхему. Мы работали так около года, потом процесс пошел дальше. В Угличе вдруг решили, что могут работать одни: за рубежом появился огромный спрос на резонаторы, и они переориентировались на экспорт, а нам стали поставлять меньше.
Цена на электронный блок постоянно росла и доросла до того, что на Западе механизм можно было купить дешевле, чем у нас блок. И наши кварцевые механизмы стали неконкурентоспособны. В результате в 1995 году производство кварцевых механизмов на всех заводах, кроме «Луча», было остановлено.
К росту себестоимости добавились дикие законы и налоги. В начале перестройки нам стало совершенно невыгодно продавать часы на экспорт. При экспорте мы получали выручку в долларах. Но как только она попадала на счет в банке, мы должны были платить налог на прибыль с курсовой разницы. А инфляция в то время была огромной, курс менялся чуть ли не каждый день. В результате накопить денег на новое оборудование мы не могли — все они уходили на выплату налогов. К тому же у нашего завода 2,5 миллиона долларов государство заморозило, т.е. просто отобрало. Вот так заводы оказались обескровлены, лишились оборотных средств, дальнейшее развитие стало невозможно. А к этому добавилась совсем странная вещь: пошлина на импорт комплектующих была установлена выше, чем для готовых часов.
Но мы по инерции считали, что надо развиваться, что-то делать, и имевшиеся деньги вложили в оборудование. В то время это был неверный шаг: приобретая оборудование, ты моментально замораживал средства. Окупаемость оборудования 5 лет, а инфляция была бешеная. Мы выпускали кварц до 1995 года. После это стало невыгодно, и его сняли с производства. На этом история «кварца» была завершена.
Производство кварцевых часов в СССР умерло из-за того, что каждый из заводов стал тянуть одеяло на себя. Задумано и создано у нас все было правильно. Но отраслью нужно было управлять, а управлять стало некому. Раз рухнуло управление, о далекой перспективе никто не хотел думать, каждый старался выжить только сегодня. Причина развала заводов, я думаю, в том же. Там, где не было жесткого руководства, предприятия оказались раздроблены, и началась драка.
